В город N я попал случайно - отстал от поезда. Следующего надо было ждать двенадцать часов, и я, от нечего делать, отправился бродить по городу.

В самом центре мое внимание привлекло грандиозное современное здание, чем-то похожее на парижский центр имени Жоржа Помпиду. На здании красовалась вывеска "ВНИИ "Теремок". "Любопытно", - подумал я и толкнул входную дверь...

Все знают, что, по достижении определенного возраста, детям полагается переставать верить в сказки. Но вот с некоторого времени в городе N стали происходить странные вещи. Дети вырастали, достигали этого самого определенного возраста и даже перерастали его, а в чудеса продолжали верить. Взрослые, конечно, пытались их разубедить. Но дети почему-то не прислушивались к голосу разума и категорически отказывались рассуждать логически.

И тогда в умах местных ученых созрела грандиозная идея - создать научный центр, который смог бы наглядно показать всю несостоятельность того, что происходит в сказках.

На реализацию идеи были брошены все наличные силы.

Картина строительства института чем-то напоминала размах и величие первых пятилеток. Я сказал об этом заместителю директора. Это ему польстило.

Ara, вы тоже заметили! Будете об этом писать? Тогда я вам сейчас еще кое-что покажу. Знаете, вы вовремя приехали. Нам как раз сегодня предстоит важный эксперимент. Пойдемте, я объясню его суть по дороге.

Он вскочил из-за стола, распахнул передо мной дверь, и, вскоре я уже сидел в зале, где должен был проходить эксперимент. Помещение постепенно заполнялось. Один за другим появлялись сотрудники института и рассаживались вокруг возвышения, напоминающего сцену провинциального театра.

Собственно, это и была сцена. На ней высился самый настоящий теремок, точь-в-точь, как в сказке Маршака, искусно сработанный, как я уже знал, институтским плотником и умельцем Василием Никанорычем.

Все уже было готово к эксперименту. Его суть состояла в следующем: мышка-норушка, лягушка-квакушка, петушок-золотой-гребешок, ежик-ни-головы-ни-ножек, волк, лиса и медведь, вырванные накануне из естественной среды обитания, будут на глазах у городской детворы выпущены к теремку. А поскольку никто из них интереса к нему не проявит (ведь здесь не сказка, а жизнь), детишкам станет очевидна вся нелепость сказок.

Честно говоря, я сомневался, что это сможет разубедить строптивцев, но мне было интересно, чем же все закончится.

Но вот зал заполнился, ввели стайку ребятишек, отобранных из самой упрямой части детского населения, и наконец появился сам генеральный директор. В торжественной обстановке, сопровождаемый аплодисментами присутствующих, он распахнул клетку с лягушкой...

А дальше события развивались как в приключенческих романах. Лягушка лениво вылезла из клетки и вдруг испуганно стала пятиться назад - такого скопления людей ей, очевидно, видеть еще не приходилось.

-        Вот видите, дети, - сказал директор, - ей ваш теремок и даром не нужен, смотрите, я ее даже могу поднести к нему поближе. Пожалуйста, все равно ничего не будет.

С этими словами он взял лягушку на руки и потащил ее к теремку. Лягушка заверещала от испуга, забилась и, выпрыгнув из директорских рук, угодила прямо в открытую дверь теремка.

Ура! - завопили дети.

Ничего не ура, - строго посмотрел на них директор, - и ежу понятно, что она случайно в дверь угодила.

Но тут в дверном проеме показалась лягушачья лапка, и дверь захлопнулась. Послышался звук задвигаемой щеколды. Зал замер. И в наступившей тишине все услышали, как из теремка донеслись странные квакающие звуки, в которых угадывались строчки Маршака.

Что-то вроде:

-        Затопить мне надо печь и светец в избе зажечь.

-        Что это, кто это? - директор строго и в то же время испуганно посмотрел на зама по лягушкам.

-        Не-е знаю, - пролепетал тот, окидывая зал беспомощным взором, - я думаю -групповая галлюцинация. Такие случаи описаны в науке. По крайней мере, лягушка этих звуков издать не могла. Я, как доктор биологических наук, свидетельствую, что ее звуковой аппарат для этого совершенно не годится.

-        Понятно, выпускайте мышь! - скомандовал директор.

Выпустили мышь. Она, ошалев от яркого света и от множества людей, бросилась по прямой в дальний угол сцены, но на полпути вдруг изменила направление и, описав дугу, стала тыкаться носом в дверь теремка.

Дверь распахнулась, и мышь сунула голову в проем. Послышалось бормотание, интонационно похожее на диалог, после чего мышь вошла в теремок, и дверь снова захлопнулась.

- Э-э, чего они там делают? - спросил директор, чтобы хоть как-то разрядить гнетущую тишину.

- Пироги пекут, наверное, - ответил ему какой-то малыш.

И сразу же все дети наперебой стали цитировать сказку: "Мышь-норушка там зерно толчет, а лягушка пироги печет...".

И, действительно, по залу поплыл запах свежеиспеченных пирогов с капустой...

Нетрудно догадаться, как события развивались дальше. Да-да, точь-в-точь, как в сказке Маршака.

Петушок взял гармошку, которая заранее была положена в теремок для большей чистоты эксперимента и довольно искусно заиграл марш "Прощание славянки".

Ежик запер ворота и стал сторожить теремок - ходить вокруг него с колотушкой.

В зале творилось невообразимое. Детишки весело смеялись и хлопали в ладоши, не обращая внимания на замечания старших.

Среди же самих взрослых царила паника.

-        Хищников выпускайте! Волка! - орал директор.

Выпустили волка. Он долго бормотал что-то возле запертых ворот, но его так и не впустили. Тогда он повернулся и посмотрел в зал тоскливым фосфорическим взором.

Ой! Чего это он! - побледнела лаборантка Катя. - Чего это он так на меня смотрит.

Съесть тебя хочет, понравилась ты ему, - пошутил кто-то.

Это он лисоньку-лису ищет, - перебил детский голос.

Лису, лису выпускайте!

Выпустили лису. Она о чем-то посовещалась с волком, и они стали обозревать зал вдвоем.

-        А теперь они ищут мишеньку-медведя, - прокомментировал тот же ребенок.

Выпускайте! -Нету!

Почему? - директор строго посмотрел на зама по медведям.

Ну, кто же знал, что до медведя дело дойдет, - пожал плечами тот.

Ничего не знаю, чтобы зверь немедленно был!

Зам окинул зал беспомощным взором, и, вдруг, лицо его просияло. Он увидел массивную фигуру плотника Василия Никанорыча.

Василий Никанорыч кивнул головой, встал на четвереньки, затем поднял руки над головой и сказал:

Лиса с волком кинулись к нему и стали что-то азартно шептать.

-        Понятно, ребята, сейчас сделаем, - дядя Вася разбежался и с размаху шмякнулся плечом в ворота.

Ворота устояли.

Ишь ты, - дядя Вася потер ушибленное плечо, - сам делал, на совесть. Давайте топор.

Нечестно, - зашумели дети, - у мишки топора не было.

А что же делать-то?

Мишка под ворота пробовал пролезть, - подсказала какая-то девчонка. Василий Никанорыч вопросительно посмотрел на директора.

Лезьте, - сказал тот.

Василий Никанорыч кряхтя полез под ворота и застрял.

-        Помогите, ребята, - обратился он к лисе с волком.

Но те сделали вид, что не имеют к этому мародерству никакого отношения, предоставив Василию Никанорычу выпутываться самому.

За воротами, меж тем, послышалось какое-то шипенье, потом бульканье. Дядя Вася взвыл, как изюбр во время весеннего гона, и с невероятным усилием вырвался из плена. Правая рука его была красной, и от нее валил пар.

-        Кипятком ошпарили! - восторженно взвизгнул какой-то мальчишка, - как в сказке! На этом эксперимент закончился.

Остается добавить, что ошпаренному Василию Никанорычу была оказана медицинская помощь, а его травма засчитана, как производственная. Что касается лягушки, мышки, петушка и ежика, то они удерживали теремок до самого вечера. Только после шестичасовой осады его удалось захватить объединенными силами сотрудников. Счастливых детей еле выпроводили из зала, строго-настрого запретив им рассказывать об увиденном. А про меня в суматохе забыли. Я тихонько вышел из зала, дождался своего поезда, сел в купе и записал эту историю. А, может быть, сказку. Потому что я теперь и сам уже не уверен, было ли это на самом деле.