Кузьму Петровича никогда раньше не расстреливали, а тут суд взял, да и приговорил его к смертной казни.

Адвокат требовал для Кузьмы Петровича полтора месяца условно, прокурор потребовал расстрела. Судья подумал, потом достал из кармана монетку, кинул её вверх, поймал, посмотрел сначала на монетку, потом на прокурора и сказал:

- Подсудимый приговаривается к расстрелу!

Потом посмотрел на адвоката, подумал еще немного и добавил:

- Сроком на полтора месяца!

Тут все захлопали и стали поздравлять друг друга с таким удачным решением. А Кузьма Петрович всё думал, думал и никак не мог понять, что значит "расстрелять на полтора месяца". Спросить же об этом у суда он почему-то постеснялся.

Подошёл адвокат, достал лист бумаги и сказал, что Кузьме Петровичу надо написать апелляцию. Кузьма Петрович явзял лист написал крупными буквами "АПИЛЯЦИЯ" и отдал бумажку адвокату. Адвокат мгновенно куда-то умчался, так что Кузьма Петрович даже не успел открыть рот, чтобы спросить у него, как это "на полтора месяца".

Заседание окончилось, на Кузьму Петровича надели наручники и повезли в тюрьму. Там его накормили вкусным ужином и отвели в камеру, над дверью которой очень красивыми буквами было написано

"К А М Е Р А    С М Е Р Т Н И К О В".

- Э-э, скажите, пожалуйста,- обратился Кузьма Петрович к конвоиру,- вы случайно не знаете, что значит "расстрелять на полтора месяца"?

Конвоир молча распахнул гимнастерку и показал Кузьме Петровичу надпись, вытатуированную на груди.

"Охрана справок не дает".

Утром к нему в камеру пришёл прокурор с двумя конвоирами:

- Вы писали апелляцию?- спросил он строго.

- Да, писал,- подтвердил Кузьма Петрович.

- Так вот, она ещё не рассмотрена, впрочем, это не имеет значения, мы вас всё равно сейчас расстреляем.

- А можно узнать?- поднял руку Кузьма Петрович...

- Нет, нельзя,- оборвал его прокурор.- Вам можно только отвечать, а спрашивать вам не положено.

Кузьму Петровича вывели во двор и поставили около кирпичной стены, исщерблённой пулевыми отверстиями и покрытой многочислеными надписями:

"Прощайте, това...", "Да здравствует мирова...", "Коммунисты умирают но не сда...", "Свободу Ходор..." и т.п.

Кузьма Петрович достал из кармана огрызок карандаша и стал писать: "Я, Кузьма Петрович был зде...". Тут грянул выстрел пуля попала Кузме Петровичу в затылок и застряла между сагиттальным синусом и бороздой поперечного синуса.

Кузьма Петрович упал на тёплую от солнца землю и упал довольно неудобно - левая рука подвернулась и стала быстро затекать.

Над ним склонился доктор.

- Удачный выстрел,- прокоментировал он, - пуля почти не помялась.

Он взял пулю двумя пальцами, раскачал и вытащил:

- Вполне целая, можно ещё раз использовать.

Он отдал пулю конвоирам, аккуратно смазал края пулевого отверстия йодной настойкой и ушел. Следом ушли и конвоиры с прокурором. Кузьма Петрович остался лежать один.

Стало скучно. Кузьма Петрович стал смотреть что делается во дворе.

Неподалёку вешали какого-то здоровенного негра. Несколько конвоиров надели ему на шею верёвку, перекинули её через блок и пытались втащить его наверх.

- Вира!- командовал начальник конвоя.- И-раз! И-два! Э-эх, ухнем!

Конвоиры ухали, надрывались изо всех сил, их руки сновали по верёвке, как шатуны у паровоза, так, что казалось, сейчас пойдёт дым; но негр не приподнялся ни на миллиметр - видимо был очень тяжел.

- Отставить!- скомандовал наконец начальник конвоя.- Завтра довешаем.

Конвоиры вытерли пот.

- Вот ведь бугаина, - пожаловался один.- Наоборот надо было - этого расстрелять, а того повесить (он показал на Кузьму Петровича).

Они ушли, оставив негра в полуподвешенном состоянии.

Спустился вечер. Во двор вышла уборщица и стала подметать.

- Стреляют, стреляют целый день!- услышал Кузьма Петрович её ворчание, а как убрать за собой - так нет! Ну чего разлёгся! - ткнула она метлой Кузьму Петровича.

- Я расстрелянный,- ответил Кузьма Петрович.

- Вижу, что расстрелянный, вон кровищи-то сколько натекло, а убирать всё опять мне!

Она снова пихнула Кузьму Петровича метлой.

- Ну долго еще лежать будешь?!

Кузьма Петрович поднялся, голова слегка кружилась - должно быть от потери крови.

- Куда мне теперь?

- А почём знаю куда! Куда хошь туда и иди, ты теперь расстрелянный! Лишь бы мне не мешался!- она стала присыпать лужу крови песком.

Кузьма Петрович побрёл прочь. Потом обернулся.

- Послушайте, а вы не знаете, что значит "расстрелять на полтора месяца?"

- Тебя расстреляли, тебе и положено знать,- не оборачиваясь ответила уборщица и, рывком подтянув негра кверху принялась подметать под конвульсирующим телом.