Я человек чуждый мистицизму, трезвого материального рассудка и скептического склада. И потому этой истории не суждено было увидеть свет. Слишком забавной и незначительной показалась она мне. Но после того, как она произошла, моя жизнь начала радикально меняться. Причудливые повороты обстоятельств складываются таким образом, что за последние четыре месяца судьба успела забросить меня в кипрский город Пафос ровно четыре раза, хотя за предыдущие пятнадцать лет она это сделала только один раз… Что-то неудержимо тянет меня сюда. И все чаше мне приходит на ум этот Портрет.

Это случилось прошлой осенью.

Мы гуляли с женой по развалинам древнего Пафоса, и вышли к церкви Хрисополитиссы, возле которой, как говорил путеводитель, «расположена колона святого Павла», святыня почитаемая всеми хистианами. Именно, к этой колоне по преданию был привязан апостол Павел, когда римляне его наказывали плетьми за проповедование христианства.

Но вот беда, на площади перед церковью была не одна, а несколько десятков колон.

— И какая из них — святого Павла, — спросила жена.

И тут я увидел ее.

— Вон та, на которой его потрет!

— Где, какой потрет? — спросила жена.

— Ну вот же, видишь, — маленькая колонна — а на ней вверху нарисован потрет Павла.

— Колону вижу, Павла не вижу.

— Ну как же, видишь бородатый мужик?

— Не вижу.

Мы перелезли через ограждение и подошли к колоне.

— Ну и где он? — спросила жена.

Портрет — исчез.

Колона была та же самая, но никакого портрета на ней уже не было.

Мы вернулись на прежнее место — портрет появился.

И тут я решил сделать то, что обычно делаю в таких случаях — сфотографировать непонятный предмет. Как правило помогает, на фото крупным планом всегда можно увидеть то, что незаметно невооруженным глазом.

Я навел на колону фотоаппарат и глянул в видоискатель. Портрет — исчез. Я оторвал глаз от видоискателя — портрет появился.

И тогда я понял в чем дело.

Я отключил автофокусировку объектива, слегка сбил резкость и дал камеру жене.

— Теперь видишь портрет?

— Теперь — вижу. Забавно!

Дело в том, что я близорук и обычно ношу очки минус полтора. Но в тот день я был в очках минус 0,75 — мой окулист приписал мне периодически носить очки половинной силы, чтобы тренировать хрусталики глаз. Соответственно мир передо мной в тот день был слегка не в фокусе — нерезким.

Серые вкрапления мраморной колоны, и тень от косо падающего луча солнца на ноздреватом изветренном мраморе образовали на поверхности колоны пятна от игры светотени, которые, будучи для меня слегка нерезкими, слились и образовали на колоне довольно четкое изображение бородатого человека с благородными чертами лица. Наверное именно так и выглядел святой Павел.

На этом можно было бы и закончить. Но чем дальше, тем чаще вспоминаю я эту историю, и этот портрет.

Релизиозный фанатик, сказал бы наверное, что я стал свидетелем чуда. Но ведь чудо это то, что нельзя объяснить с точки зрения науки. А здесь все вполне объяснимо на самом элементарным уровне.

Хотя, если задуматься, вероятность оказаться именно в той единственной точке, откуда можно «поймать» изображение, именно в тот момент времени, когда свет падает нужным образом и иметь в этот момент именно нужную погрешность зрения — эта вероятность практически близка нулю.

И именно эта мысль не дает мне покоя в последнее время.