Если спросить среднего обывателя, когда закончила существование Римская Империя, он наморщит лоб и пробормочет: «То ли в пятом, то ли в четвертом веке».

Образованный обыватель, скажет, что в пятом веке развалилась только западная часть Рима, а его восточная часть просуществовала под названием «Византия» до 15 века нашей эры и даже, возможно, назовет точную дату — 1453 год, когда столица восточного Рима — Константинополь была захвачена войсками турецкого султана Мехмеда II.

Однако, весь парадокс в том, что Мехмед II завоевывал Константинополь вовсе не для того, чтобы уничтожить Рим. Его целью было просто занять римский трон, сменить правящую династию и восстановить захиревшую римскую империю в прежних границах. То есть сделать ровно то же самое, что делали десятки других «завоевателей Рима» до него.

И надо сказать, это ему удалось. Его правнук Сулейман Великолепный восстановил границы римской Империи. А сын Сулеймана Селим II расширил ее территорию до границ, превосходящих границы Византии в период ее расцвета.

Парадокс в том, что те, кого в Европе называли «Турками», турками на самом деле не были. Ни по этническому составу населения, ни по национальному составу элиты — «Османы» ничем не отличались от «Византийцев»

Регулярное «турецкое» войско — янычары, наводящее ужас на Европейцев, на 100% комплектовались из юношей славянского, греческого и кавказского происхождения. Страшная мамлюкская конница на 100% состояла из армян, грузин и черкесов.

Вся османская знать, вся высшая администрация османской империи — это были в основном греки, евреи, итальянцы и балканские славяне, принявшие (и иногда даже и — не принявшие) ислам.

Турецкий Султан Селим II, максимально расширивший границы империи, вошел в историю под прозвищем «Блондин» потому что и был блондином. Турком в генетическом плане он не был. В его жилах на 50% текла украинская кровь, а греческой крови было куда как больше, нежели собственно тюркской. Его единственная законная жена Нурбану-султан была венецианкой, в девичестве носила имя Сесилия Веньер-Баффо а дож Венеции приходился ей родным дядей.

А высшими сановниками Селима II были еврей Иосиф Наси и серб Соколлу-Паша.

 

 

Преемственность с Римом и статус Османских султанов в качестве законных «Римских императоров» всячески выпячивались. Веротерпимость, поддержка науки и культуры и просвещения в первые века после завоевания Константинополя были необычайно высоки.

Когда Афинский Наместник использовал одну из колонн храма Зевса в Афинах для строительства мечети, разгневанный султан приказал казнить его за варварство.

Когда в 1492 году инквизиция начала преследовать евреев в Испании, султан Баязид II отправил специальный флот к ее берегам, чтобы эвакуировать беженцев и приютить их в своей империи. Впоследствии он не раз хвастался, что эти люди, их знания и навыки оказались ценнейшим приобретением его царствования.

Короче, если бы Мехмед II поступил бы так же, как поступали все предыдущие завоеватели до него, счел бы, что «Париж стоит мессы» и перешел бы в христианство, то на современных картах вместо «Турции» значилась бы страна под названием «Византия».

Но к пятнадцатому веку, никто уже не воспринимал слова «Рим» и «Византия» как название стран, эти слова для всех означали только центры христианства. «Мусульманской Византии» в глазах современников не могло быть в принципе.

А потому, несмотря на то, что Османская империя во всех отношениях была точной копией Византии (во всяком случае в первые годы существования), несмотря на то, что она была населена теми же самыми народами, и имела ту же самую элиту, что и Византия, несмотря на то, что османские Султаны всячески выпячивали светский характер своей власти и долгое время пытались именовать себя на внешней арене «императорами», Византией Османская Империя так и не стала.

Вот такая история.