Лет двадцать назад в Советском Союзе вопрос: «В какой стране отдыхали этим летом?» наверное был бы воспринят как изощренная форма издевательства. Сейчас его воспримут приветливо, расскажут, и с удовольствием продемонстрируют летние снимки на фоне средиземноморского прибоя или какой-то экзотической достопримечательности.

Сейчас уже мало кто остается на отпуск «дома», многие отправляются бороздить дороги всего мира, и устилать своими телами пляжи всех морей, от почти уже домашнего Средиземного до экзотического Саргассова.

Но увы, бороздят они одни и те же дороги, лежат на одних и тех же пляжах... При всем кажущемся разнообразии предложений — они абсолютно одинаковы и у разных туристических фирм и даже в разных странах.

Туристические маршруты, проложенные когда-то по миру туроператорами, выбранные то ли из финансовых соображений, то ли по какому-то особому «туроператорскому» капризу, разделили весь мир на две большие и неравные части. На «туристическую часть» и на «остальную». И если вы думаете, что в туристической части сосредоточено самое интересное и заслуживающее внимание, вы глубоко ошибаетесь. Самое интересное — лежит за пределами туристических маршрутов. Хотя иногда вплотную к ним.

Вряд ли вам придет в голову, когда вы едете в экскурсионном автобусе по серпантину южного побережья Франции, что — всего полчаса в сторону, и вы окажетесь в печально знаменитом замке Иф, или возле не менее знаменитой жандармерии Сен-Тропе, или на острове Сен Маргарет в котором закончила свои дни «Железная маска».

Но вы этого не увидите, потому что туроператор везет вас в какой-нибудь «настоящий средневековый город» который ровно ничем не отличается от любого другого «настоящего средневекового города», и которых хватает в арсенале любой турфирмы.

Вряд ли вам придет в голову, когда вы протискиваетесь между плотно уложенными телами туристов на ухоженном пляже дорогого кипрского отеля, что всего пять минут езды на такси — и вы окажетесь в «Гавернер бич» — воистину райском «естественном пляже, образованном огромными гладкими известняковыми языками, сходящими в море. С бухточками, заливчиками, ванночками. И совершенно свободном. Потому что ни один туроператор туда гостей не возит.

Кипр, — страна живущая в основном за счет туризма и плотность туристов на этом острове, даже в «не сезон» выше плотности местного населения. Казалось бы что-что, а уж Кипр-то изъезжен туристами вдоль и поперек, но, тем не менее, на острове остается куча интереснейших мест, которые каким-то образом умудряются спрятаться от многочисленных туристов. Об одном из них, «кошачьем полуострове», я и хочу сейчас поведать.

Кошачьего полуострова вы не найдете на карте Кипра. Хотя любой киприот поймет, о чем идет речь если вы употребите это словосочетание. Раньше, в средние века так назывался полуостров Акротири, что примыкает к порту города Лимассола — неофициальной столице южного Кипра.

Кипр сам по себе известен своей приверженностью к кошкам: собаку встретить на улице проблематично. А кошек — как голубей в европейских городах. Киприоты кошек любят, не обижают и подкармливают.

Но полуостров Акротири даже на Кипре выделяется своей окошареностью. Здесь расположен единственный в мире кошачий монастырь и, пожалуй, самый необычный общественный пансион для бездомных кошек.

И то и другое заслуживает внимания. И то и другие следует посетить. Просто для того, чтобы удовлетворить свою любознательность и для того, чтобы пополнить свою фотоколлекцию весьма необычными снимками.

Если ехать из Лимассола на запад, по дороге к городу Пафосу, то скорее всего вы даже и не увидите едва заметный съезд на полугрунтовую дорогу, ведущую на полуостров Акротири. Сворачиваем на нее и едем все время прямо. И вскоре оказываемся в приюте для бездомных кошек.

Проехать мимо не получится. Даже если вы не заметите большой плакат, призывающий снизить скорость до значений, установленных для жилой зоны, не заметить кошек, которые выбегут перед вами на дорогу, невозможно. Их очень трудно объехать, но мы остановимся здесь не сейчас, а на обратном пути, пока же — к основной цели нашего путешествия, к кошачьему монастырю.

«Кошачий монастырь» — в этих словах нет ни иронии ни аллегории. Это самый настоящий православный монастырь. Официально он называется по-другому, «Монастырь святого Николая», но все киприоты знают его именно как «кошачий монастырь». Это единственный монастырь в мире, основная обязанность монахов которого весьма необычна: они должны заботится о местных монастырских кошках. Равно как и об окрестных кошках. Кормить их, лечить, ухаживать за ними.

Как-то святая Елена, мама того самого императора Константина, проплывала мимо Кипра, и ей было видение. После чего она и учредила на острове три христианских монастыря. Один из них и был тот самый, святого Николая.

В те времена полуостров Акротири назывался не «Кошачьим» «Змеиным». Дело в том, что Кипр в древности страдал от нашествия змей, и рассадником змеиного нашествия и был тот самый полуостров Акротири.

Мудрая Елена приказала правителю острова собрать тысячу кошек и отправить их на полуостров, отдав под опеку местных монахов. Что и было сделано. В течение нескольких лет кошки охотясь, полностью очистили полуостров, а значит и весь Кипр от змеиного засилья. И заслужили тем самым для себя и для своих потомков право на пожизненное монастырское обслуживание.

Правда это или нет, судить не берусь, но монастырь до сих пор существует. Теперь женский, а не мужской, как это было в древности. Но до сих пор и в самом монастыре и вокруг него — тучи кошек.

Они тут везде: в монастырском дворе, в саду, у дверей келий, на монастырских деревьях. На мордах — довольство жизнью. На каменных плитах, которыми вымощен двор монастыря — отпечатались многочисленные кошачьи следы.

В монастыре живут всего шесть монахинь, среди них — две послушницы из России. Но пообщаться с соотечественницами мне не удается, они работают в саду. Большая черная кошка, постоянно сидящая у входа в церковь — носит титул «седьмой монахини». Почему, выяснить мне не удалось: единственная пожилая монахиня оставшаяся сейчас в монастыре говорит только по-гречески, я только по-английски. Но, похоже, повод для такого имени какой-то имеется, все окружающие относятся к «седьмой монахине» с подчеркнутым уважением.

Хотя, ко здешним кошкам здесь трудно относится именно как к кошкам. В обстановке монастыря они и ведут себя и выглядят как-то «не так», не «по кошачьи». Странное ощущение, но... те же повадки, те же плавные движения, те же ленивые потягивания, все вроде то же... но они не воспринимаются, как привычные для нас зверьки. Может и действительно все эти кошки прямые потомки тех самых, что лично знали еще святую Елену?

Увы, о происхождении монастырских кошек вы ни у кого не найдете ответа. Иногда в брошюрах о монастыре можно прочесть, что это жители острова приносят сюда для приюта бездомных кошек. Это — не так. Они приносят их не в монастырь, а в кошачий пансион, что расположен на этом же полуострове. Мимо которого мы проехали по дороге к монастырю. И куда сейчас заглянем на обратном пути.

Несколько навесов в чистом поле. Не от непогоды, — непогоды на Кипре не бывает. Под навесами множество мелких домиков, в которых кошки выводят свое потомство, огромные миски с сухим кормом и с водой. А также лежанки, стулья, кресла... привычная для кошек обстановка, ведь многие попали сюда из домашней атмосферы. Вокруг удобный кустарник, деревья. В питании, лекарствах — недостатка нет. Пожертвовать на кошачью благотворительность — святое дело для киприота. Сколько здесь кошек не знает никто. Они рассеяны по окрестному кустарнику и выходят лишь на шум машины или если появится человек.

В статьях и благотворительных буклетах, рассказывающих о приюте пишут, что кошки в приюте сыты и счастливы. Это не так. Сыты и ухожены, — бесспорно. А вот счастливы ли — не знаю.

Во время первой мировой войны, оставившей тысячи сирот, в переполненных детских приютах появилось новое невиданное доселе заболевание — госпитализм. Маленькие дети, получавшие необходимый физиологический уход, но не видевшие положенной им по природе родительской ласки, заболевали странной болезнью, которая порой бывала смертельной. Причину болезни нашли быстро — отсутствие ласки. Лечение тоже, — достаточно было хотя бы раз в день подержать грудничка на руках, приласкать, сказать несколько слов или пропеть несколько нот.

Кошкам в кошачьем приюте, при всей их кошачьей независимости, не хватает людской ласки. Ведь живут здесь в основном бывшие домашние кошки, лишившиеся по той или иной причине дома или хозяев. Часто хозяева сюда привозят сюда «лишние» котячьи выводки. В других странах лишних котят топят или усыпляют, на Кипре — отвозят в пансион. Это гуманнее.

Но привыкшие к человеческому обществу обитатели пансиона видимо грустят, лишившись оного. Оказавшись на воле, они не дичают, а наоборот буквально кидаются к каждому человеку, оказавшемуся в поле их зрения, с явным намерением напроситься на «погладить». Зрелище и умильное и очень грустное.

Случается и так, что кто-то приезжает сюда, чтобы не оставить бездомную кошку, а найти себе домашнего питомца. Это происходит на глазах у всего кошачьего сообщества, и мне кажется, порождает в кошачьей среде иллюзии о том, что «приедет хозяин и возьмет меня к себе». Любой визитер рассматривается кошками как такой потенциальный хозяин, приехавший за питомцем. Во всяком случае мне, как опытному кошатнику, немного понимающему язык кошек, было очень тяжело противостоять многочисленным и явно выражаемым просьбам «взять с собой».

Со стороны это, наверное, выглядит забавно — одинокий турист, облепленный кошками со всех сторон. Но вот снять эту сцену почему-то ни у кого не поднимается рука. Что есть во всем этом очень интимное, сакральное, и явно не предназначеное для посторонних глаз.

{datsogal=3}