Несколько лет своей жизни я провел в качестве офицера ВВС на одном из близлежащих к Москве военных аэродромов. Полеты у нас проходили каждый день. Потому что из-за близости к Москве все тамошнее начальственное ВВС-офицерье пользовалось нашим аэродромом для налета обязательных полетных часов.

Ну, если вы не в курсе, в авиации такое правило, если у тебя летная должность — будь любезен налетать определенное число часов в год. Даже если ты генерал-полковник и начальник штаба — все равно, садись сам за штурвал, словно простой лейтенант — и летай сколько положено. Никаких исключений ни для кого нет.

Так вот, полеты у нас были ежедневно, чуть ли не круглосуточно. И как только самолет садился, через 5-10 минут к нему подъезжала курьерская машина и техники эскадрильи сдавали туда показания черных ящиков, для проверки. Получали новые, чистые бобины, а старые, записанные отдавали.

 

 

И так каждый раз, после каждого полета. Такого было требование регламента. Ежедневный контроль был выборочным. Но регулярно, примерно раз в квартал для каждого самолета делалась полная 100% дешифровка показаний. Это был конец 80-х, но авиация, в плане регламентов, штука крайне консервативная, и сейчас вряд ли что сильно поменялось.

Так вот, упавший ТУ-154 был самолетов военным. И регламенты по нему тоже были военные. А это значит, что регулярно, в обязательном порядке, показания его бортовых самописцев снимались и контролировались. И по крайней мере хоть один раз в квартал — декодировались полностью. И когда после этого я читаю, что «черные ящики с этого ТУ-154 не удалось прочитать из-за их устаревшей конструкции»… ну вы сами понимаете…