Ситуация так сложилась, что я сейчас в Москве,  занимаюсь проблемами больной тещи. А месяц назад у меня в Москве умерла мама, через неделю после того, как ее выписали из больницы, где лечили вовсе не от того, от чего она умерла.

Это я к тому, что со всеми нюансами российской медицины я знаком не по наслышке, а имея физиологическое образование и живя последние годы в Европе я могу компетентно видеть разницу между российской и европейской медициной. Вернее – пропасть. Хотя нет, какая может  быть пропасть между тем, что есть и тем, чего нет.

А никакой «медицины», в смысле «система здравоохранения» в России сейчас нет, она была успешно ликвидирована в результате последовательных мероприятий госчиновников.

В Москве еще есть очень хорошие врачи (хотя их число стремительно сокращается). В Москве еще остались хорошие городские больницы. И в них еще кое-где сохранились сложившиеся врачебные коллективы со своими «школами».

Но вот системы здравоохранения, как таковой, в России не осталось. Какие-то ее части еще худо-бедно функционируют, например, скорая помощь в Москве вполне работает, но в целом система здравоохранения неработоспособна.

В отличие от системы здравоохранения в других странах, российская система здравоохранения служит задачам, мало связанным с оказанием медицинской помощи, а преследует другие цели, главными из которых являются:

А. Генерация правильной медицинской отчетности и документации

Б. Перекачка бюджетных средств в аффилированные страховые компании с последующим их распилом.

B. Предоставление конкурентных преимуществ одним фармкопаниям перед другими.

Так называемые «поликлиники» являются не лечебными учреждениями, а государственными офисами для производства и фальсификации медицинской отчетности. А участковый врач, является не врачом, а государственным конторским служащим, главной задачей которого является выписка бесплатных рецептов пенсионерам и больничных листов работающим. Впрочем, нет, это – рабочие функции, а главная задача – не допустить перерасхода госсредств на лекарства и больничные, пусть даже ценой жизни пациента. Медицинская квалификация и навыки в настоящее время большинством участковых врачей утрачены навсегда.

С точки зрения системы здравоохранения, участковый врач, который пытается реально лечить больных – отлынивает от исполнения своих прямых обязанностей, и система старается избавляться от таких врачей.

Еще пару лет назад поликлиники выполняли минимальные медицинские функции - там возможно было получить в серьезных случаях направление на лечение в настоящую клинику, однако сейчас даже эта функция у них практически нивелирована, процесс получения направления стал таким, что пройти его может только человек с изрядным запасом здоровья.

Впрочем, я отвлекся. Расскажу, что я делал последние три недели, сделав акцент на очень важной но существенной детали.

У моей тещи очень серьезное легочное заболевание. Когда 15 лет назад ей поставили диагноз, лечащий врач сказал: «Еще пять лет назад этот диагноз означал бы смерть в течение нескольких месяцев, но сейчас появились новые препараты и медицинское оборудование. Которое позволит ей прожить еще несколько лет». А через несколько лет появились еще более новые препараты и новое оборудование, потом через несколько лет еще.

Короче говоря, на протяжении последних 15 лет мы были свидетелями очень стремительного развития медицины, которое опередило болезнь моей тещи и позволило ей не только выжить, но и даже вести довольно активный образ жизни. Но это –  при наличии грамотного медицинского сопровождения ее жизни. Мы везде возим с собой две сумки с медицинской аппаратурой, а в московской квартире у нас стоит огромный кислородный концентратор – машина для извлечения из окружающего воздуха чистого кислорода – к сожалению, в Москве (в отличие от Кипра) теща вынуждена периодически дышать чистым кислородом. Обратите внимание на этот факт – он важен для дальнейшего рассказа.

При этом любая, даже самая безобидная инфекция дыхательных путей, грозит обернуться для тещи тяжелой пневмонией, которую можно только вести в условиях стационара и – очень важно – специализированного легочного отделения, где есть и необходимое оборудование и врачи соответствующей специализации. Это тоже важно – специализация, ни один терапевт общего профиля не возьмет на себя ответственность назначить ту трех-пятикратную дозу гормонов внутривенно, которую необходимо назначить и которую пульмонолог назначает не моргнув глазом.

Вот это у нас и случилось по приезде в Москву – пневмония. Вызвали скорую, которая, надо отдать должное, тут же поняла всю серьезность ситуации. «Везите в 61-ю», -- попросили мы – это единственная больница в Москве с оборудованным как надо пульмонологическим отделением и врачами-специалистами. «61-ю ликвидировали», -- ответила скорая, и пояснила, что специализированным клиникам по скорой больных принимать теперь запрещено и единственное, что они могут сделать – это отвести в «хорошую больницу» общего профиля.

Понимаете – единственное на огромный город легочное отделение, куда можно было попасть на скорой –  просто взяли ликвидировали, просто потому что больница занимала слишком дорогой участок земли в престижном районе города.

Честно говоря, я, помня обстановку в другой «хорошей больнице» общего профиля, где лежала месяц назад моя мама, и где лечащий врач назначал лечение по истории болезни не видя пациента, пришел в ужас.

Но 79-больница действительно оказалась неожиданно приличной. Очень маленькой (может в этом дело), но – вполне нормальной даже по европейским меркам. На фоне того, чего я повидал, когда занимался мамой – просто глоток свежего воздуха. Четкая организация работы, начиная с приемного, адекватные врачи. Сразу, прямо в приемной, собрали консилиум. Тщательно, полчаса опрашивали нас о том, как мы ее вели в домашних условиях, записывали дозировки лекарств, ахали, но верили. Пришел зав. реанимационным отделением. Они тщательно проработали схему лечения и сделали это настолько грамотно, насколько можно было в условиях отсутствия пульмонолога. Я очень благодарен этим людям.

И вот тут, во время обсуждения  – всплыло.

Оказалось, что в больнице – нет кислорода. Кислородную систему «срезали во время последнего ремонта из соображений пожарной безопасности». Вы представляете – клиника без кислорода. Любому врачу не надо объяснять, что это такое. Это – вещь в природе невозможная, как квадратура круга. Существует целая куча ситуаций, когда больному жизнено необходимо давать кислород, иначе – смерть.

Правда в реанимации был автономный кислород, но нельзя же больного весь срок пребывания в больнице держать в реанимации, там просто нет условий для текущего лечения.

Короче, мы привезли в палату эту многопудовую дурынду, наш кислородный концентратор. И весь срок пребывания в палате после реанимации теща была подключена к нему, а он не давал спать соседям по палате гудением своего мотора.

При выписке тещи я прямо спросил, а что произошло бы, если бы у нас не было собственного источника кислорода. И получил ответ, что результат лечения вполне мог бы быть другим.

Увы, друзья мои, нам повезло повезло, и с врачами и наличием необходимого оборудования, но я почти уверен, что мало у какой семьи, член которой нуждается в кислороде, есть собственный кислородный концентратор. И думаю, далеко не каждой семьи есть средства, чтобы купить этот не очень дешевый аппарат.

Резюмирую, в стране, где «соображения противопожарной безопасности» в больницах перевешивают требования медицины и обрекают на заведомую гибель часть больных, про такую страну нельзя сказать, что там существует система здравоохранения.