• И Упало Слово. Роман

Из зеркала на него смотрел строгий красивый офицер, совершенно непохожий на прежнего Яна Корчака. Мундир был такой-же, красно-зеленый, как у того капитана, что вчера разговаривал с Дабл Ви по Интеркому. И даже были погоны. Ян не стал спрашивать у фельдъегеря, что они означают, решил, что это выглядело бы странно. Потом узнается, само собой.

— Сидит тютелька в тютельку, — заметил фельдъегерь, — это они умеют, размеры, небось, из вашей медкарты брали.

Дабл Ви ждал их в приемной пятого управления и с ним был еще один человек, увидев которого Корчак едва не впал в ступор. Это был Такэда Сокаку III — юрист-ревизор регионального управления, самый страшный человек, с которым можно было столкнуться в жизни. От него зависели судьбы всех. Одним росчерком пера он мог отправить любого человека на казнь или наоборот, вернуть к жизни. Он не входил ни в какую административную структуру, у него не было подчиненных и, может быть даже — начальников.

Он — толковал законы и инструкции.

Любое непонятное место, любые сомнения в формулировке, любые неоднозначные выводы, которые можно было сделать из того или иного пункта закона решались только на основании мнения этого человека.

Юрист-ревизор был единственной «высокой персоной», к которому мог напрямую воззвать любой лагерный работник и даже штрафник. Достаточно было просто вслух провозгласить формулу: «Слово и Дело Государственное!», как об этом случае в обязательном порядке ставился в известность Такэда. Но если Такэда считал, что дело, по которому его побеспокоили недостаточно серьезное и важное, то провозгласившего «Слово и дело» могли сурово наказать. Поэтому в Лагерях прибегали к «Слову и Делу» крайне редко.

— Мы ждали именно этого лейтенанта? — спросил Такэда.

— Да, его имя Ян Корчак, и, если мой план сработает, с его помощью сегодня же дело будет закрыто.

— Это имя мне ни о чем не говорит, — констатировал Такэда. — И лучше бы, если бы ваш план сработал, Владимир Владимирович. Пока что у меня нет никаких формальных зацепок, подтверждающих ваши обвинения по отношению к руководству управления. Их оправдания выглядят разумными и совпадают во всех деталях. Хищения были организованы руководителями среднего звена, а высшее руководство виновно только в халатности и недостаточном контроле.

— Слушайте меня внимательно, Корчак, —Дабл Ви повернулся к Яну, — и, если вам будет непонятна хоть какая-то мелочь, вы лучше пять раз меня переспросите. Мне нужно, чтобы все прошло без малейшей запинки, и с первой попытки. Возможности повторить у нас не будет. Вы хорошо знаете начальника хозотдела пятого управления?

— Я встречал его не реже раза в неделю, на протяжении четырех лет.

— Тогда слушайте, сейчас мы пройдем в помещение, где находится всё руководство шахты. Среди прочих там будет и завхоз. Вы должны показать мне его, но так, чтобы все окружающие это видели хорошо и отчетливо. Я спрошу, а вы покажете, на него пальцем и скажете: «Это он!» Поняли!

Они прошли коридором и вышли к комнате для совещаний.

Корчак вошел в помещение, залитое ярким светом. Все начальство управления сидело за столом, сбившись в кучку в окружении лагерных стражников. Корчак встал у стола, его появление не вызвало интереса.

— Корчак! — окликнул его от дверей вошедший следом Дабл Ви.

Услышав его фамилию несколько человек подняло голову, и ситуация в переговорной резко изменилась. Его узнали, и конечно не ожидали увидеть его в таком качестве. Корчак увидел, как мгновенно посерело и покрылось капельками пота лицо главного инженера.

— Лейтенант Корчак, — повторил Далб Ви, делая упор на слове «лейтенант», — кто именно?

— Вот, он! — сказал Корчак тыкая пальцем в завхоза.

Тот взвыл и одним прыжком оказался у ног Такэды.

— Внимание! — закричал он, — Внимание! Я заявляю о сотрудничестве со следствием! Я — сделал заявление!

— Я хочу сообщить о преступлении этого человека, — крикнул начальник шахты, показывая на завхоза, — официально заявляю, его показания — предвзяты.

Стражники мгновенно развели всех по разным комнатам.

— Браво, — произнес Такэда, качая головой, — вы меня поражаете раз от разу… Но... почему они так испугались присутствия вашего лейтенанта?

— А вот это Такэда, я вам расскажу чуть позже, я готовлю вам маленький сюрприз.

В дверях они столкнулись с тем самым капитаном, Уильямом Киддом, которого Корчак видел вчера в интеркоме.

— У нас серьезная проблема, — сообщил капитан.

— Какие могут быть проблемы, — благодушно заметил Такэда, — дело, считайте, закончено.

— Мы нашли еще несколько тайных помещений, они держали работниц в сексуальном рабстве, — сказал капитан.

— Какой смысл вы вкладываете в термин «сексуальное рабство»? — спросил Такэда, — секс по принуждению с использованием служебного положения или секс в обмен на часть украденного общественного продукта?

— Пожалуй, ни то, ни другое. Мы нашли двенадцать работниц. Официально, по документам они все мертвы. Все были оформлены как погибшие в результате несчастного случая на производстве. Фактически их похитили, держали взаперти и пользовались ими для сексуальных утех.

Такэда вернулся в переговорную и опустился в кресло.

— И в чём именно вы видите проблему, капитан?

— Что с ними делать? Есть ваш строгий приказ держать произошедшее в тайне.  В лагерь мы их вернуть не можем, это приведет к огласке. На дальний кордон — тоже не можем, там они все равно с кем-то будут контактировать. Надо их куда-то деть!

— Я этого подписывать не должен и не буду, — сказал немного подумав Такэда, — Это внутренняя проблема вашего лагерь, Владимир Владимирович, от вас и должен исходить приказ. Мой вам дружеский совет, пусть распоряжение будет устным. Они уже официально мертвы, эти женщины.

— Уточните, Такэда! — сказал Дабл Ви, — вы даете мне карт-бланш и согласны прикрыть глаза, если я отдам распоряжение, ну скажем так, о быстром и простом решении этой проблемы?

Такэда ничего не сказал, но отчетливо кивнул головой.

— Капитан! — сказал Дабл Ви. — Выведите этих женщин во двор и сдайте медикам для отправки в госпиталь, а когда медики сочтут возможным, приказываю вернуть их в лагерь на прежние должности.

— Будет сделано! — радостно прокричал Кидд и умчался прочь.

— Вы с ума сошли! — вскочил Такэда.

— Я сейчас объясню.  Корчак, идите сюда, садитесь, вас это отчасти тоже касается, — Дабл Ви повернулся к Такэде, — Они торговали, Такэда! Вы не заметили? Они — Торговали! Мы, наивные, полагали, что сразу сможем заметить серьезную коррупцию, поскольку в Лагере все на виду, серьезные объемы продукта никуда не спрячешь. А они и не прятали, они просто сплавляли все это за пределы лагеря.

— Продолжайте, — кивнул головой Такэда.

— А чего тут продолжать, вы уже сами все поняли. Это — не единичный случай. Торговля подразумевает наличие системы. Транспортировку, логистику, учет. Это значит — очаги появились и в каких-то других Лагерях. Очевидно они уже есть и на магистралях, иначе не было бы обмена. И на базах! Это Начало Коррупционного Коллапса Купермана! Несколько столетий нам удавалось держать процесс под контролем благодаря перепроизводству общественного продукта, но стоило начаться экономическому кризису — и оно — выскочило!

— Не напирайте так на меня. Я тоже допустил возможность того, о чем вы сказали. Мы будем это расследовать. Но как это связано с вашим стремлением придать эти факты коррупции огласке? Вы представляете, что может произойти, когда работники в лагере узнают!

— Они обязательно узнают! И если мы будем скрывать, то узнают не от нас! Информация все равно так или иначе просочится, если процесс пошел повсюду, и мы пока его не контролируем.

— Вы хотите, чтобы работники узнали об этом от нас и были подготовлены нашей подачей информации? — Спросил подумав Такэда, — Чтобы, когда это все начнет просачиваться стихийно, у них уже был сформирован нужный взгляд?

— Да, конечно, и это тоже. И мы это обязательно сделаем! Но сейчас речь о другом. Очень легко отдать приказ держать все в тайне! Но как вы объясните работникам и администрации внезапное исчезновение всего руководства пятого управления? Всех внезапно отправили на повышение? Эпидемия неизвестной болезни, поражающей только начальство? Наверняка уже недоуменные слухи пошли и всякие версии возникают! Эти похищенные работницы — подарок судьбы, Такэда. Если бы их не было, их бы стоило придумать!

— Ну что ж, вот это мне понятно, — сказал Такэда, — Никакой коррупции не было, просто извращенное начальство управления похищало и насильно принуждало к сексу своих работниц, — этим будут искренне возмущаться и работники, и администрация, об этом будут много говорить, и — никакой экономики, никакой политики. Это не вызовет ни волнений, ни бунта. Люди будут одобрять действия администрации, пресекшей безобразие, и поддерживать их. Только один момент, важный. Что могут рассказать эти работницы о коррупционных схемах?

— Это легко проверить. Полагаю, что ничего, кроме того, что их похитили и использовали. Но зато об этом они могут рассказать в красках.

— Я пока не уезжаю. Понаблюдаю. Думаю, где-то неделю. Распорядитесь, чтобы меня разместили подобающим образом. И еще остался один вопрос, на который у меня пока нет ответа: при чем тут лейтенант Корчак? Вы сказали, что это имеет отношение к теме.

— Корчак — математик, автор математической теории, которая поможет нам блокировать наступающий коллапс. Я надеюсь — поможет блокировать. И я потихоньку ввожу его в курс дела.

— Математик? Или лейтенант госбезопасности?

— Лейтенантом я его сделал шесть часов назад, чтобы устроить тот спектакль, свидетелем которого вы были. А до того Корчак работал в этом управлении. Когда руководство увидело его в мундире, они решили, что он был у них моим агентом под прикрытием и нервы у них сдали!

— Как все сложно! Вы сказали — он работал здесь? Корчак — вы выбились из работников лагеря?

— Такэда, я обещал вам сюрприз. Время еще не пришло.

— В течение сегодняшнего дня этот человек дважды привлек моё внимание. Я не думаю, что это — простая случайность. Корчак, я вас заметил и запомнил.

Сказав это, Такэда вышел из комнаты. Корчак не знал, бояться ему теперь или радоваться.

• Назад
• Вперед