- Информация о материале
- Автор: Андрей Шипилов
- Категория: И Упало Слово
- Создано: 04 февраля 2017
Они спустили раненых вниз, на вахту. Тут было просторно, стояли большие кресла, и главное был свежий воздух. Корчак пристроился на столе вахтера и пытался, по просьбе коменданта, написать отчет о произошедшем. Но сосредоточиться не получалось.
Полицейский сержант хлопотал возле капитана Кидда. Он распотрошил свою аптечку, сделал обезболивающие уколы Кидду и Стару, и сейчас пытался пристроить тугую повязку на груди капитана.
— Не хлопочите, сержант, все нормально, ребра целы. — вяло отбивался Кидд, — чему вас учат, если вы даже не знаете по каким точкам надо стрелять.
— Мы никогда и не стреляли по людям, — отвечал сержант, — я не знаю даже, что такое на нашего майора нашло.
— Да в заговоре он участвовал, ваш майор, а вас просто втемную использовали.
Дела у Стара были существенно хуже, около него, всхлипывая, хлопотала Глинская. Стар уже совсем пришел в сознание, но левая рука у него не двигалась и вывернулась неестественным образом. Елена боялась, что ему совсем перебило нерв и Стар теперь навсегда останется калекой. Кроме того, он, видимо, повредил спину или ребра, когда ударился о стену. Лишь сейчас, после укола, боль начала отпускать его и Стар смог нормально дышать.
— Ты точно чувствуешь прикосновение? — спрашивала Глинская касаясь поврежденной руки Стара.
— Да чувствую, нормально чувствую, цел нерв, не волнуйся!
— Тогда почему рука не шевелится? — с надрывом воскликнула Глинская и вновь разрыдалась.
Распахнулась дверь и на вахте сразу стало шумно и людно. Приехали медики, стражники, которые тут же вывели из подсобки полицейского майора и надели на него наручники. Появился Такэда в сопровождении высокой статной женщины, лет шестидесяти, блондинки с короткой стрижкой и с умным, очень привлекательным, несмотря на возраст, лицом.
— Вы — уважаемый человек, Сокаку, — выговаривала она Такэде, — и конечно ваш авторитет — непререкаем, но как вы могли допустить такое!
— Что именно — «такое», Кимико? — возражал он ей, — давайте все же сначала поймем, что именно произошло.
Они прошли к кабинету коменданта.
Капитан Кидд меж тем отбивался уже от медиков:
— Я никуда не поеду, я нужен здесь! Ничего со мной не случилось. Первая пуля попала вот сюда, в грудь, но ребра целы. Вторая — в плечо. Ушиб сильный, но это именно только ушиб. Я более сильные травмы на ногах переносил.
— Вы так говорите, потому что действует обезболивающее, — мягко убеждал его врач. — Надо сделать томограмму, могут быть трещины, могут быть подреберные кровоизлияния, повреждения внутренних органов. Вы можете их сейчас не ощущать, они проявятся через некоторое время. И это может быть очень опасно, если вовремя не принять мер.
— Делайте томограмму прямо здесь! Я знаю, что тут, в Центре, есть томограф, используется при диспансеризации.
С другого конца доносился обеспокоенный голос Глинской:
— У него точно нерв не поврежден?
— Милая девушка, это обычный перелом ключицы. Это очень неприятно и больно, но абсолютно несмертельно. Заживет без последствий, даже следов не останется.
— А спина?
— Надо делать томограмму, но все рефлексы и реакции в норме. Считайте, что ему очень повезло. Стреляли в упор, даже следы пороха на коже остались. Травмы могли быть очень серьезными, а то, что с ним — это все равно, как если бы он просто споткнулся и упал.
Кидда со Старом понесли на носилках к томографу и Корчак остался один, если не считать сержанта.
— Что мне-то теперь делать? — спросил сержант. — Майора увели, и я даже не знаю, где наши.
— Держитесь поближе к Кидду, — посоветовал Корчак, — вы ему, похоже, симпатичны, а стоит ли вам возвращаться во Владимир, вот в этом я не уверен. Сходите, посмотрите, не нужна ли там ваша помощь.
Сержант пошёл в медкабинет и чуть не столкнулся на входе с Такэдой и той высокой женщиной.
— А я буду настаивать, Сокаку, — выговаривала она Такэде, — что в том, что случилось, есть существенная доля вашей, именно вашей вины. Сто пятьдесят лет межведомственные конфликты на Земле не доходили до стадии перестрелок. Мы столько сил положили, чтобы этого не было, и вот снова началось! — она всплеснула руками.
— Уважаемая Кимико, — с напором возражал Такэда, — а я еще раз говорю вам, что это никакой не межведомственный конфликт, а самая настоящая попытка государственного переворота. Давайте сначала дождемся отчета, что нам обещал комендант, и только потом вернемся к этому разговору.
— Да уж, Сокаку, без отчета я отсюда никуда не уеду, будьте уверены, даже если мне придется дожидаться его ночуя вот на этом кресле.
— Я постараюсь побыстрее написать, — сказал Корчак, — я как раз готовлю этот самый отчет.
— Это еще что? — женщина недоуменно посмотрела на Корчака. — Кто вы такой и почему встреваете в наш разговор.
— Да это же Ян Корчак, собственной персоной, — с улыбкой пояснил ей Такэда.
— Ян Корчак? Тот самый Корчак, который «наш пострел везде поспел»?
Женщина с интересом посмотрела на него
— А ну-ка, Корчак, повернитесь-ка в профиль, дайте вас разглядеть хорошенько! Надо же, а по внешнему виду даже и не скажешь, — она повернулась к Такэде, — правду говорили древние, в тихом омуте черти водятся!
Такэда пожал плечами и снова улыбнулся.
— Вообще-то я не выставочный экземпляр, — тактично заметил Корчак, — чем вызван такой живой интерес к моей внешности.
— А будто вы не знаете? — улыбнулась женщина.
— Он и вправду еще не знает! — сказал Такэда.
— Погодите, — женщина вдруг стала серьезной, — Корчак, почему это вы готовите этот отчет? Какое вы имеете отношение ко всему этому?
— Видимо такое, что меня пытались похитить и вывезти во Владимир.
— Вас? — удивилась женщина, — почему вас? Вы-то тут при чем?
— Корчак, Кимико, — заметил Такэда, — как раз и возглавляет ту самую исследовательскую группу. Это было в сводках, вы просто не помните.
— Я прекрасно помню, — возразила женщина, — но я просто не думала связывать всё это воедино.
Она села на кресло и задумалась.
— А все равно, Сокаку, — сказала она несколько минут спустя, — это только подтверждает версию о межведомственном конфликте. Давайте рассуждать последовательно. Управление лагерей, а фактически, как я понимаю, это была именно группа Корчака, провело блестящее расследование этой безобразной истории с пьесой и разоблачило виновных. Поскольку там оказались замешаны члены правительства, Владимир Владимирович аппелировал к большому жюри ревизоров и передал нам все доказательства. Мы приостановили полномочия пяти членов правительства до принятия окончательного решения. Но понятное дело, что и их заместители, и их друзья тоже так или иначе замешаны, иначе быть не могло. Они экстренно послали свой спецназ, чтобы захватить всех ключевых свидетелей по делу, и там, у себя, во Владимире, добиться от них нужных им показаний. Или просто они намеревались ликвидировать всех ключевых свидетелей. Потому что бумаги-бумагами, но именно свидетельские показания — решают всё. Корчак — самый важный свидетель. Всё сходится! Где тут госизмена? Чисто шкурные ведомственные интересы и ничего больше!
— Подумайте, Кимико, — мягко сказал Такэда, — Дабл Ви передал нам все доказательства вчера утром. Мы приостановили полномочия членов правительства в четыре часа вечера. А уже через двенадцать часов этот спецназ из Владимира был здесь. За двенадцать часов из Владимира до Бодайбо не долетишь ни перекладными коптерами, ни дирижаблем. И за сутки не долетишь. И за двое.
— Вы хотите сказать, что они там, во Владимире, уже несколько дней назад знали, что группа Корчака ведет расследование и все доказательства будут переданы нам, и заранее послали свой спецназ?
— Я хочу сказать, что этот визит их спецназа вообще никак не связан с результатами расследования по этой пьеске. Просто так случайно совпало во времени. Они там, во Владимире, в принципе не могли знать об этом расследовании заранее. Об этих документах никто не знал до последнего момента. Вы представляете, Кимико, о них даже я до вчерашнего дня не знал. А раз я не знал, то и никто не знал. Корчак, — тут Такэда бросил быстрый взгляд на Яна, — оказался блестящим конспиратором!
— Тогда с какой целью они это сделали?
— С целью захвата власти! Я полагаю, что не Корчак, и не супервайзер Бодабо был их целью, а мы с вами, Кимико. Ревизорское сообщество давно у них как кость в горле. Мы — единственные, кто сдерживает их амбиции. Но сами мы пока им не по зубам. Зато вот Дабл Ви знает о нас намного больше, чем положено знать человеку его ранга. А уж кто входит в группу Корчака, вы знаете не хуже меня!
— Ну нет! Вы как будто бредите, Сокаку, — покачала головой женщина. — Факты, давайте факты! Я остаюсь здесь, в лагере, пока у меня не будет полной ясности. И пусть распорядятся, чтобы меня разместили подобающим образом!
Послышался шум, Кидд с Старом возвращались с обследования своим ходом, уже не на носилках. Рука Стара была перебинтована и как будто поднята в каком-то странном приветствии.
— Что с ними? — спросил Такэда у медика, — насколько все серьезно?
— Капитану Киддсу нужен только покой и обезболивание в течение нескольких дней, а этому, — медик показал на Стара, — предстоит операция, придется поставить пластины на ключицу, но это пустяки, все обойдется без последствий.
— У вас уже есть данные по общим потерям? — спросила женщина.
— Никто не погиб, — ответил медик, — раненых всего пятеро, и все здесь, в этом центре. Вот эти двое, с тупыми закрытым травмами, еще один полицейский с сильным укусом шеи, с ним уже всё нормально. У двоих полицейских гипногенный шок. Для жизни не опасно, а как скажется на психике будет понятно позднее.
— Гипногенный шок? — недоуменно спросила Женщина.
— Я полагаю, что они пытались арестовать Ои, — улыбнулся Такэда, — вот она им и вмазала.
— Арестовать Ои? Это невозможно без нашего ордера! У нее ревизорский иммунитет! Они, во Владимире, прекрасно знают, кто такая Ои.
— Они также знают о том, что Анна Клевская и Минамото Ои — это одно и то же лицо, — сказал Такэда, — но тем не менее я не сомневаюсь, что у них был приказ арестовать Анну Клевскую.
— У них был такой приказ, об аресте Анны Клевской, — сказал Корчак, — я сам слышал, что их майор об этом говорил.
— Вы не путаете? — встревоженно спросила женщина, — арестовать Ои? Арестовать Минамото! Это неслыханно!
— Кстати, — сказал вдруг Такэда, — иммунитет был не только у Ои, но и у Корчака. — Вы сами, Кимико, распорядились выдать Корчаку Басму́, как руководителю исследовательской группы. — Корчак, почему вы не догадались воспользоваться Басмо́й, чтобы избежать ареста?
— Я догадался, — ответил Корчак, — но их майор сломал вашу Басму́.
— Что? — крикнула женщина так громко, что все замолчали и посмотрели в ее сторону, — Ян Корчак, такими вещами не шутят! Вы сейчас сказали страшную вещь, и если это окажется не правдой…
— Это правда, — сказал Ринго Стар, — я свидетель! — Он залез здоровой рукой в карман и вытащил два обломка. — Вот, что осталось от Басмы́ Корчака!
— И я — свидетель! — сказала Глинская, — я это видела!
Лицо женщины стало пунцового цвета.
— Где эти спецназовцы? — глухо сказала она.
— Их майора куда-то увела стража, — ответил врач, — а остальные сейчас в столовой, их кормят. Они ведь сложили оружие и сами сдались.
— Всех задержать, — распорядилась женщина, — не давать им общаться между собой. Я сама лично сниму показания с каждого.
Тут ее взгляд упал Сержанта.
— А это кто? Почему он здесь? Почему не задержан?
— Если бы не он, меня бы сейчас не было в живых, — сказал Корчак, — это именно он обезоружил и обезвредил своего майора.
— Сержант, подойдите сюда, — сказала женщина, — от того, насколько честно вы сейчас будете отвечать на мои вопросы, зависит дальнейшая ваша судьба. Предупреждаю, всё, что вы сейчас скажете, будет расцениваться как официальные судебные показания, данные при свидетелях.
— Отвечайте, правду, сержант, — сказал капитан Кидд, — вы сейчас стоите перед председателем большого жюри ревизоров Минамото Кимико II.
— Мне нечего скрывать, — прошептал вконец заробевший сержант.
— Сокаку, включите, пожалуйста, диктофон! Итак, сержант, когда, при каких обстоятельствах, от кого и в какой форме вы получили приказ на осуществление этого рейда?
— Это было семь дней назад, нас собрали в управлении, зачитали приказ и больше не выпускали, так как сказали, что приказ секретный. Приказ огласил начальник штаба подполковник Роберт Фокс, приказ был устным, письменного приказа, под подпись, нам, вопреки инструкции, не дали, объяснили это тем, что приказ — особо секретный. Я подал рапорт, требуя письменного приказа, рапорт приняли, но письменного приказа мне все равно не показали.
— Если вы не врете, и вы в самом деле подавали такой рапорт, то вам повезло, — сказал Такэда, — это предохранит вас от обвинения в участии в заговоре.
— Зачем мне врать, — пробормотал сержант, — это же по закону так положено, не согласен — подай рапорт! Приказ выполнить обязан, но рапорт о несогласии — все равно подай. Это по закону так!
— И часто вы подаете такие рапорты, по закону? — спросил Такэда
— Всегда, когда не согласен, — пробормотал Сержант.
— То-то вы все еще сержант, хотя по возрасту вам уже лейтенантом пора быть, — улыбнулась женщина. — В чем именно состоял полученный вами приказ?
— Нас разбили на три группы. Одна должна была арестовать и препроводить во Владимир супервайзера Лагеря Бодабо. Они должны были захватить его либо дома, либо по дороге, когда вокруг не будет много народу. Вторая, наша, группа должна была высадится на крышу этого здания, арестовать и препроводить во Владимир трех человек: Януша Корчака, Елену Глинскую и Анну Клевскую. Нам дали детальные планы здания, с помеченными комнатами, где они будут находится…
— Погодите, Сержант, уточните, фамилия Анны Клевской точно была в этом списке? Вы ничего не путаете?
— Эта фамилия там точно была, наш командир еще очень рассердился, когда ее не удалось захватить, и она скрылась.
— Вот, видите, Кимико, — сказал Такэда.
— Что должна была сделать третья группа?
— Им было приказано захватить лагерную станцию связи и вывести из строя правительственную связь.
— Вывести из строя правительственную связь? — грозно спросила женщина, — вы не путаете, сержант. Подумайте хорошенько!
— Я входил в другую группу, — смутился сержант, — и всех деталей не знаю, но то, что именно такая задача была озвучена для них на инструктаже, за это я отвечаю!
— Им это удалось? — вдруг спохватилась женщина, — связь работает?
— У них была устаревшая карта, — сказал капитан Кидд, — и они захватили прачечную. Потом сами сдались, без сопротивления.
Такэда прикрыл лицо рукой, плечи его стали сотрясаться от смеха.
— Вы что это, Сокаку, — недоуменно спросила женщина.
— Извините, — Такэда постарался принять серьезный вид, — я просто представил, как они штурмовали эти чаны с бельем. Вам не кажется, что это действительно смешно? Один единственный сержант-идеалист и одна-единственная устаревшая карта способны свести к нулю блестяще задуманную спецоперацию.
— Вам смешно, Такеда Сокаку? — нахмурилась женщина, — чуть было не произошел государственный переворот, а вам смешно?
— Вы это только что поняли, Кимико, а я-то, вспомните, сколько времени уже вам об этом талдычу!
— Вы подтверждаете показания присутствующих тут свидетелей о том, что командир вашей группы сознательно и намерено сломал Басму́ большого жюри ревизоров? — повернулась женщина к сержанту.
— Подтверждаю! — сказал сержант, — я, собственно именно в этот момент и понял, что наша группа действует в нарушение закона.
— Вы это поняли и не пресекли? — гневно спросила женщина, — у вас на глазах ломали Басму́ ревизорского жюри, а вы — бездействовали?
— Я не бездействовал, — сказал сержант, — но в тот момент нельзя было ничего сделать, — меня бы просто пристрелили, как вон его — он указал на Стара, — и я бы уже не смог помочь.
— Сержант сразу дал мне понять, что он — на нашей стороне, — заступился за сержанта Корчак.
— Как только представилась первая возможность обезоружить нашего майора, — сказал сержант, — я сразу же сделал это, — вот капитан, — Сержант показал на Кидда, — мне помог в этом.
— Я следил за лицом сержанта, — вступил в разговор капитан Кидд, — и понял, о чем он думает. Я нарочно провоцировал их майора, чтобы тот выстрелил в меня, и сержант смог бы в этот момент выбить у него оружие. Сержант понял в чем состоит мой замысел и отреагировал верно.
— Как же всё это не просто, у вас, у военных, прямо телепатия какая-то — вздохнула женщина, — насколько я понимаю, Кидд, вы ведь в тот момент уже были ранены? И все равно сознательно пошли под пулю?
— А что! Может мне нравится, когда в меня стреляют, — немного наигранно улыбнулся Кидд.
— Как ваше имя, капитан? — обратилась женщина к сержанту.
— Меня зовут Смит, Грегори Смит, — ответил тот, — только я не капитан, я сержант.
— Свободных вакансий сержантов у меня в ревизорской гвардии нет, — сказала женщина, — есть только вакансия капитана. Так что придется вам, Грегори Смит, стать капитаном, хотите вы того или нет.
— Но для этого капитан Смит, — добавил Такэда, — вам придется вызубрить намного больше законов, чем вы знали до сих пор. — У нас тут уже есть еще один законник-буквоед, навроде вас, но с только большим опытом. Обращайтесь почаще за советом к полковнику Кидду, если уж вы так легко находите с ним общий язык.
— Ну! Коли уже так быстро началась раздача наград и званий, — подал голос Кидд, — не забудьте, пожалуйста того безымянного вахтера, который первым догадался поднять тревогу и без которого неизвестно чем бы всё кончилось.
— Почему безымянного? — удивилась женщина, — его имя — Вольтер, Франсуа Вольтер, — ревизоры, полковник, никогда ничего не забывают.
Она обернулась к Такэде:
— А ведь это только начало, Сокаку, — вздохнула она. — Мы уже лишили полномочий пятерых заговорщиков, а сколько их окажется в итоге по результатам расследования. Десятки? Сотни? Они хоть заговорщики, но при этом они все на своих местах и делают свою работу. Кем их заменять? Они не балласт, не планктон. Планктон и балласт заговоров не устраивает. Заговоры устраивают самые лучшие. Ну чего вы опять улыбаетесь, Такэда?
— Обернитесь, Кимико, вам никто в этом зале не знаком? Ну кроме полковника Кидда. Ревизоры ведь ничего не забывают? — хитро сощурился он.
Женщина быстро окинула всех взглядом.
— Я видела вас раньше, — сказала она Стару, — вы ведь Эдвард Кенеди, это вы устроили грандиозный скандал в министерстве внутренних дел в позапрошлом году. Мы с вами встречались и решили спрятать вас здесь, чтобы ваше начальство не могло выместить на вас свою обиду.
— Вот вам и ответ на ваш вопрос, — сказал Такэда, — можно ломать голову кем заполнить вакансии арестованных заговорщиков, а можно перестроить работу так, что надобность в этих вакансиях отпадет.
— Ты меня пугаешь, Старый лис, — повернулась к нему женщина, — ты как будто уже заранее знал, что эта проблема возникнет и заблаговременно подготовил все решения. У меня сейчас даже мелькнула мысль, а не ты ли подкинул заговорщикам эту идею захвата власти вместе с заведомо неправильной картой, чтобы их заговор провалился, а ты мог бы под шумок провести свои реформы.
— Если бы наши проблемы можно было бы решить реформами, — грустно улыбнулся Такэда, — я бы именно так и поступил. И вас бы еще привлек, как соучастницу. Но реформами их не решить, и вы это знаете. Так что заговор, к сожалению — настоящий и, видимо, не последний.
Распахнулась дверь и вбежали Анна с Шарлоттой. Срывая на ходу шапку и перчатки Анна кинулась к Корчаку и стала ощупывать его, быстро приговаривая:
— Цел? Цел? Цел?
— Успокойся, все нормально, я выбрался самым невредимым из этой истории, — успокаивал ее Ян.
— А-у-у! — Анна вдруг обхватила Корчака, прижала к себе и громко, в голос, разрыдалась, ничуть не стесняясь окружающих.
— Ои! — строго прикрикнул на нее Такэда, — Держи себя в руках! Тут председатель жюри, а ты нарушаешь запрет.
— Ах, оставьте их, Сокаку, — сказала Кимико. — Со всеми этими последними делами прежние запреты уже не имеют никакого смысла.