• И Упало Слово. Роман

Глинская улетела следующим рейсом, и вновь потянулись похожие друг на друга дни. Визит Дабл Ви не только внес кратковременное разнообразие в жизнь Корчака, но и оставил в его сознании какую-то занозу, которая не давала ему покоя.

У Корчака было ощущение, что во время визита, произошло что-то важное, на что стоило обратить внимание, но он не обратил. Что-то ускользнуло от него в момент встречи, но зацепилось где-то в подсознании и сейчас рвалось наружу. И чем больше он носил в себе это беспокойство, тем больше укреплялся в уверенности, это эта заноза как-то связана с той задачей, что ему предстояло решить.

С Ньютоном тоже происходило что-то странное. Он стал редко заглядывать к Корчаку, а пару раз даже не заметил его на улице и прошел мимо не поздоровавшись, с какой-то дурацкой улыбкой на лице. В другое время Корчак, попытался бы разобраться что случилось, но сейчас он всецело был занят своей занозой.

Это случилось на рассвете. Он вдруг проснулся и сел на кровати. Он вспомнил фразу Жанны, которая зацепилась за его подсознание и понял, что привлекло его в это фразе. Он испытал облегчение и разочарование одновременно.

Облегчение, потому что он выдернул эту занозу, и она больше не беспокоила его.

Разочарование, потому что с этой занозой был связан ответ совсем на другой вопрос, не на тот, который мучил его. Но этот ответ тоже был очень важен, а потому он тут же отправил сообщение в библиотеку, с просьбой к ареопагу о встрече.

Все утро он провел, сверяя расчеты, благо с основами бухгалтерии он был уже знаком, и когда из библиотеки пришел вызов, он был уже во всеоружии.

Все четверо членов ареопага смотрели на него с ожиданием и надеждой. Он испытал неловкость, он принес им совсем не то, на что они надеялись.

— К стыду своему, я пока еще не нашел ответ на вопрос, который мне задал Йоган, — начал он, — но я принес вам решение другой проблемы, которая тоже очень важна. Я знаю, что надо делать с теми лагерниками, которые вылечились от рака. Я знаю, как дать им их Безмятежные Острова.

— Продолжайте, — сказал Йоган, — это действительно важно. Мы сейчас вылечиваем всех заболевших узников в Бодайбо, и их скопилось уже довольно много. Мы пока держим их в изолированном медицинском бараке, объясняя это тем, что они находятся в процессе лечения, а процесс лечения — очень длительный. Но это не может длиться бесконечно. Назревает кризис.

— У меня на кошельке огромная сумма бонусов, — сказал Корчак, — я готов пожертвовать ее на то, чтобы обустроить их жизнь после исцеления. Уверен, что Анна не будет возражать против этого.

Разочарование отразилось на лице Марии.

— Этого совсем недостаточно, Ян! Это капля в море! Необходима сумма несравнимо большая. Безмятежные острова для всех исцелившихся — это неподъемная сумма для земной экономики.

— А как вы определили эту сумму? — спросил Ян.

— Мы знаем, сколько расходуют нацисты на содержание своих островов, мы примерно знаем, сколько человек у них там живет. Делим эту сумму на количество людей и получаем сколько требуется для содержания одного человека на островах.

— Вы посчитали, не сколько требуется на содержание одного человека, а сколько требуется на содержание одного чиновника высшей касты, — ответил Корчак, — Вы посчитали его особняки и бассейны, его скаковых лошадей и его яхты, его белые трюфели на завтрак и его черную икру на ужин. Вы посчитали многое из того, о чем бывший лагерник даже не имеет понятия, и на что не рассчитывает.

— Ведь что такое Безмятежные Острова в понимании лагерника, — воскликнул он и процитировал слова Жанны Д’Арк, — «Любой лагерник представляет Безмятежные острова, как место, где все время тепло, где можно питаться вкусной едой без ограничений, где у тебя будет собственное спальное место, а вместо того, чтобы работать, все купаются в море» .

— Погодите, — прервала его Катерина, — уберите отсюда море, и получится ровно все то, чем мы сейчас и так обеспечиваем любого, кто освободится из Лагеря. — Она осмотрела собравшихся, — это будет, пожалуй, последний срок, когда я занимаю должность сенатора. Я давно уже заметила, что власть вышибает мозги. Как могли мы, четверо умных людей не заметить того, что лежало прямо на поверхности!

— Всего-то и нужно, — продолжил Корчак, — найти несколько свободных островов, с теплым климатом, которые, я уверен, у вас есть. Построить там простые, но удобные жилища, где у каждого исцелившегося была бы собственная комната, устроить столовую, такую же, как у нас в поселке, и позаботится, чтобы рядом был берег моря. Ну и все прочее, что необходимо: спортивные площадки, библиотека, компьютерные классы… Это не возьмет много ресурсов.

— К востоку от Йоханесбурга, в море есть огромный теплый остров, Мадагаскар, и он пока незаселен, — сказал Гюнтер. —  Там можно очень быстро все обустроить, и туда ничего не надо завозить, все необходимое есть на месте. Прямо там можно наладить добычу стройматериалов, выращивать продукты питания.

— Но погодите, не будет ли это восприниматься как обман? — воскликнул воскликнула Мария, — ведь такой вариант островов будет смотреться совсем убого по сравнению с тем, что предлагают нацисты. Ведь как ни крути, но какое-то, пусть и самое минимальное количество лагерников, нацисты все же исцеляют и отправляют на свои Острова.

— Я думаю, — сказал Йоган, — что исцелившиеся лагерники имеют вовсе нет тот же самый вариант островов, что высшие чиновники нацистов. Уверен, что им предоставляют что-то похожее на то, что предложил Корчак. Думаю даже, что наш вариант Безмятежных Островов будет лучше того, что дают лагерникам нацисты.

— Но при этом, — Корчак сделал паузу, — они будут знать, о том, что рядом раскинулся наш новый свободный мир, который еще прекраснее их Безмятежных островов, и этот мир — открыт для них!

— И они не будут задерживаться на островах, — продолжила Мария, — они оправятся дальше.

— Получается, — это вообще не повлечет серьезных расходов, — воскликнула Катерина.

— Ну так что? Достаточно будет тех средств, что есть на моём кошельке? — засмеялся Корчак.

— Не торопитесь, Ян, — улыбнулась Мария, — я думаю, что мы, присутствующие здесь, тоже могли бы принять участие в финансировании этого дела.

— Давайте учредим фонд, — воскликнул Йоган, — я думаю, что не будет отбоя от желающих пожертвовать в этот фонд. И назовем мы этот фонд «Фонд Яна Корчака» в вашу честь, Ян.

— Спасибо, — растеряно сказал Корчак, но я даже не знаю, что означает это слово — «фонд».

— Это такой кошелек, который принадлежит не одному человеку, а обществу. Он учреждается для решения какой-то задачи, и те кто хочет помочь решению этой задачи, жертвуют туда свои средства.

— Это как городская казна, — догадался Корчак, — мы жертвуем туда средства, а потом городской совет и казначей тратят их на нужды города.

— Именно, — улыбнулся Йоган, — городская казна — это тоже фонд. Так что пусть Венк уговаривает депутатов от Африки, чтобы они передали фонду остров Мадагаскар, а нам остается только найти хорошего управляющего, и дальше все пойдет само собой, общественность все сделает сама.

— Я знаю хорошего управляющего, — воскликнул Корчак, — предлагаю Дабл Ви, бывшего коменданта Бодайбо.

— Еще чего! — всплеснула руками Мария. — Фондом может управлять любой бухгалтер, а вашему Дабл Ви предстоит возглавить экономическое управление бывших лагерей. Пусть превращает их в нормальные человеческие города. Он знает структуру лагерей досконально, и он чуть не единственный бывший чиновник высшей касты, кому мы может доверять.

Корчак вышел из библиотеки на улицу в прекрасном настроении. Во-первых, он сделал доброе дело. Во-вторых, Дабл Ви снова был нужен, он был рад этому. А в-третьих, и это было самое важное, в его подсознании появилась новая заноза, и он твердо знал, что уж на этот раз она принесет именно то решение, которого он ждал.

Что-то произошло во время диалога с ареопагом, что-то зацепилось за его подсознание, и он знал, что в глубинах его мозга уже идет нужная работа.

Его внимание привлекла необычно большая группа детей под уличным навесом. Летом этот навес защищал горожан от жаркого солнца, но сейчас в такой защите не было необходимости, и дети видимо просто воспользовались стоящими тут скамейками, чтобы разместиться большой компанией.

Он заинтересовался, подошел поближе, и заметил Жанну Д’Арк, она что-то увлеченно объясняла детям. Было видно, что она уже освоилась в поселке и даже обзавелась новым гардеробом. На ней было легкое зеленое платье, которое очень шло ей, а изящные темно-красные туфельки гармонировали с огромным букетом полевых цветов, который она держала в руках.

— Так вот, — громко обращалась она к детям, не замечая Корчака, — завтра Старик Черчиль с утра пойдет на охоту! Как думаете, подстрелит он кабана?

— Подстрелит, — закричали мальчишки, — кабаны его урожай портят, это для него дело чести.

— Вот как! Дело чести? — улыбнулась Жанна. — Ну а раз подстрелит, то будет жарить мясо! Поэтому сверяем свои хронометры и завтра с утра каждый из группы А занимает свою позицию на склоне горы. Как только до него доходит запах, фиксирует время в своем блокноте, если запах пропадает или усиливается, тоже записывает! Короче, пишем все максимально подробно. Группа Б делает все то же самое, но только предварительно затыкает ноздри теми приспособлениями, что я вам раздала. Будет неудобно дышать только через рот, поэтому в группе Б у нас исключительно мальчики-добровольцы, готовые терпеть неудобства ради науки!

— Но как же я унюхаю запах, если заткну нос? — спросил один из мальчиков.

— Если мы чуем запах, когда жаркого еще нет, — ответила одна из девочек, — значит мы чуем запах, которого еще нет на самом деле. А значит, неважно заткнут нос или нет. Может быть это галлюцинация такая, тогда затычка не помешает.

— Этого мы еще не знаем, — сказала Жанна, — галлюцинация это или нет, но узнаем обязательно, — завтра мы ведь делаем только первый шаг в нашей научной работе.

— Группа В, — продолжила она, — отправится с утра в усадьбу Черчилей, я с ними уже договорилась, и сделает точный хронометраж всех этапов приготовления жаркого. Вечером соберемся здесь и сверим наши записи. Составим сводную таблицу. Хотя думаю, что обработка займет не один день.

Дети сбились в кучку и стали сверять хронометры.

— Я думал вы шутите, — сказал Корчак, — когда пообещали решить загадку запаха.

— Я люблю пошутить, — ответила она, — но, когда я что-то обещаю сделать, я делаю.

— Это детишки собрали вам такой роскошный букет? — спросил он.

Она рассмеялась и спрятала лицо в цветы.

— Он такой смешной, Ньютон, — сказала она, — каждый вечер мы сидим с ним у меня на балконе, а потом он уходит вроде бы к себе домой, а на самом деле он потихоньку возвращается, кладет мне цветы на крыльцо и стоит, прячась в темноте, пока я не лягу спать. Думает, я его не вижу и не знаю, что это он приносит цветы.

Корчаку враз стала ясна и глупая улыбка, которая не сходила с лица Ньютона все последние дни, и то, что он стал редко заглядывать к нему в гости, и то, что, заглянув, часто отвечал на вопросы невпопад.

— Ньютон — хороший человек, — сказал он.

— Да, очень хороший! — задумчиво улыбнулась Жанна.

— Я вас прошу, — вдруг сказал он неожиданно для самого себя, — если вы не намерены отвечать на его чувства, не мучьте его.

Она взглянула, как ему показалось, с обидой.

— Как вы могли сказать такое, Ян! Как вы могли подумать такое!

— Извините, Жанна, я не хотел вас обидеть, я и вправду сморозил глупость, — сказал Корчак и поспешил переменить тему.

— Откуда у вас столько хронометров? Они — недешевы!

— Городской совет выделил, — ответила она.

— Городской совет? Выделил на исследование загадки запаха? — удивился он.

— Ньютон помог, — улыбнулась она, — он сделал им чудесный доклад о необходимости этого исследования. Сначала они рассмеялись, но потом подумали и сказали, что им это тоже интересно. И что если городской казначей найдет свободные средства, то они не возражают против покупки хронометров. Этот городской казначей, он такой смешной человек оказался.

— Вас послушать, так у вас все люди вокруг — смешные и забавные — развеселился Корчак.

— Но он и вправду смешной, неужто вы сами не замечали!

Он скорчила рожу и спародировала казначея скрипучим гнусавым голосом:

— Вы, девушка, правильно сделали, что обратились ко мне. Городской совет — это конечно власть, но ни одна власть ничего не стоит, если городской казначей не найдет для нее финансовых средств!

Получилось очень похоже и Корчак искренне рассмеялся.

— Вам стоило бы подумать о карьере актрисы, — сказал он.

— Подумаю, но не обещаю, — ответила она.

Но тут Жанну отвлекли. У детей возникли вопросы по заполнению блокнотов и Корчак с ней попрощался.

Не торопясь, он отправился к своему дому. Погода была чудесная и прогулка доставляла ему удовольствие.

«Все-таки полезно иногда глянуть на человека не своими глазами», — подумал он.

Ну надо же, городской казначей, этот сухарь, которого он воспринимал только как сурового цербера, готового растерзать любого, кто покусится на городской бюджет, оказался мыслителем, не чуждым философии.

«Ни одна власть ничего не стоит, если городской казначей не найдет для нее финансовых средств», — повторил он про себя, и вдруг остановился, как будто налетел на стену.

«Городская Казна, — это тоже фонд», — сказал сегодня Йоган.

Корчак бережно ухватил мелькнувшую у него мысль, удержал ее, и медленно поворачивая в голове, тщательно осмотрел со всех сторон.

Решение было очевидно, оно все это время лежало перед ним на поверхности, а он был слеп, не замечая его.

Он присел на уличную скамеечку и погрузился в размышления. Раз за разом он поворачивал найденную схему решения в голове, пытаясь найти в ней изъяны. Но изъянов не находилось, а с каждым таким поворотом схема обрастала новыми деталями, которые делали ее проще и понятнее.

Наконец схема полностью выкристализовалась перед ним: простая, понятная и очевидная, в работоспособности которой не оставалось ни малейших сомнений.

Он вскочил со скамейки и быстро побежал назад в библиотеку.

• Назад
• Вперед